Уже в начале психологической практики я знала, что хочу работать с клиентами с расстройствами пищевого поведения. Безусловно, мой профессиональный интерес вырос на преодолении собственного расстройства. Это был непростой опыт, на который во многом я опираюсь и сейчас, когда сталкиваюсь с невидимым монстром анорексии, поглотившим волю и сознание подростка.
Мне хорошо знаком сильный страх перед возможностью потолстеть, который преследует и не оставляет в покое, даже когда вес снизился до критической точки. Самое удивительное, это видеть себя в зеркале и понимать, что ощущение себя полной не уходит с потерянными килограммами, что все ещё есть что терять и конца этому нет.
Я нахожу любопытным, что многие мои клиентки, также как и я, имеют склонность и любовь к художественному творчеству. Подростки с анорексией сложно идут на контакт и творчество, часто становится той нитью, которая сближает нас в процессе терапии и позволяет вместе двигаться в одном направлении.
При той жестокости в отношении себя (лишения себя еды, самоповреждения, как наказание, если не смогла сдержаться и поела) девочки очень чувствительно реагируют, когда иногда я рассказываю историю про маленького котёнка. Краткое содержание таково:
«Некто решил, что маленький котёнок 3-4 месяцев от роду, должен оставаться в таком весе всегда. Он морит его голодом и наказывает за любое проявление желания поесть досыта. Котёнок слабеет, его шёрстка теряет блеск, редеет, выпадает, он худеет, кости выпирают, он больше не может играть, у него нет сил. Вскоре он перестаёт просить еду и затихает, навсегда оставшись маленьким».
Я спрашиваю: «Ты смогла бы так относиться к маленькому котенку?» Отвечает с ужасом в глазах: «Конечно нет, это бесчеловечно!!» Говорю: «Но ведь ты также относишься к себе… ».
Вот тут часто возникают экзистенциальные вопросы: « А зачем мне жить? Какой в этом смысл?..
Работая, в основном, с девочками-подростками, я испытываю много сострадания и грусти в отношении их, потому что их путь к выздоровлению всегда долгий, трудный и конечный результат совсем не очевиден, так как зависит от многих факторов.
Я работаю в тандеме с психиатром, но иногда приходится настойчиво предлагать родителям обратиться за помощью в Москву в ЦИРПП (центр исследования расстройств пищевого поведения), потому что только там способны оказать полноценную, качественную помощь.
Анорексия – психическое заболевание, которое требует комплексной работы разных специалистов (психиатра, психотерапевта, психолога, эндокринолога, гастроэнтеролога, терапевта, диетолога и т.д.) и огромной включенности в процесс родных и близких. Усилиями одной только психотерапии не справиться, потому что у человека, ввиду сильного истощения, просто нет физических и психических ресурсов.
В нашем городе, к сожалению, такой команды нет. То, через что проходят пациенты в нашей психиатрической больнице, по их рассказам, больше похоже на тюрьму с жестокой карательной системой..Здесь, я испытываю много злости и бессилия..
В настоящее время мной и моей коллегой организованы терапевтические группы для родителей детей с РПП. В этих группах мы затрагиваем вопросы психообразования родителей, касающихся особенностей РПП, компенсаторного поведения при РПП, роли семьи в преодолении РПП ребенка, организации восстановительного питания при РПП, рецидивов, страхов и т.д. Семьи имеют возможность общаться друг с другом, получать необходимую поддержку в процессе реабилитации их ребенка.
Также мы проводим группы для подростков с РПП, где дети имеют возможность поделиться своими переживаниями, быть услышанными, осознать, что их негативное восприятие себя, своего тела во многом схожи и чаще являются продуктом их заболевания, нежели реальностью. Большое внимание мы уделяем способности осознавать свои эмоции, учиться выдерживать неприятные и искать новые
копинг-стратегий, отказываясь от привычных, но разрушительных для себя и своего психического здоровья.
В настоящее время идет набор в терапевтические группы. Группа для родителей детей с РПП, группа для подростков с РПП и группа для взрослых с РПП “Вкус к жизни”.
